Мы за ценой не постоим

Речь в этой заметке пойдет не о размере военных потерь, а о тенденциях в их современной интерпретации. Я хочу остановиться на цифрах, появившихся в Интернете 16 января 2010 года под заголовком «Представитель Минобороны сравнил погибших военнопленных: наших в пять раз больше чем немцев»

Начальник управления Минобороны по увековечению памяти погибших при защите Отечества Александр Кирилин сообщил:

«У нас немецких военнопленных в 1945 году насчитывалось более 8 миллионов, часть из них мы сразу отпустили, а часть восстанавливала разрушенное народное хозяйство СССР. Из них погибло 420 тысяч, то есть менее полумиллиона, в то время как в немецком плену погибло 2.5 миллиона советских военнослужащих». Кирилин заметил, что на Западе «не любят эти цифры и стараются их пересчитать, дескать, как же так, такие цивилизованные люди погубили столько пленных».

Численность немцев, побывавших в советском плену и вернувшихся на родину, хорошо известна, причем между советскими и западными сведениями расхождения не велики. Это не удивительно, потому что советские руководители понимали, что в Германии пристально наблюдают за возвращением соотечественников домой. В справке НКВД от 30 декабря 1945 года говорится, что всего в ведении этой организации находилось переданных из армии 2 778 тысяч человек. Из них умерло за последние полгода 58 150, бежало, убито при побеге или погибло от производственных травм 1531 человек, отпущено или передано властям Польши, Франции, Венгрии 1 069 тысяч. Среди 1 651 тысячи оставшихся в лагерях военнопленных немцев 1 103 тысячи. За следующие полгода численность военнопленных (без японцев) снизилась еще на 79 тысяч. [Военнопленные в СССР, 1939-1956. М. 2000, сс. 234, 235, 274]. В мае 1950 года ТАСС сообщило, что уже освобождены 1 939 063 немецких военнопленных и только 9719 человек, совершивших тяжелые преступления, находятся в советских лагерях. Управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР общее число немецких военнопленных оценивает в 2 389 560 человек. [Гриф секретности снят. М. 1993, с. 291]. Не совсем ясно к какой дате относится эта численность, но скорее всего она несколько преуменьшена. По немецким сведениям около 2 миллионов человек из 3.1 миллионов находившихся в советском плену немцев были, в конце концов, освобождены. [Sorge Martin. The Other Price of Hitler’s War. N.Y. London. 1986].

Цифры 8 миллионов взятых в плен и 2 миллиона вернувшихся на родину означают, что в СССР погибли около 6 миллионов немецких военнопленных. К счастью, это не так. Кирилин ошибается. 8 миллионов – это больше половины мобилизованных в армию за все в годы войны немецких мужчин. А они ведь не только сдавались в плен Красной армии, они погибали в боях, попадали раненными в госпиталь, демобилизовывались по ранению и по другим причинам, сдавались в плен американцам и англичанам (например, весь германский флот с 700 тысячным экипажем), прятались среди гражданского населения после капитуляции (особенно многочисленные работники тыловых служб). 8 миллионов – это заметно больше численности всех вооруженных сил Германии в 1945 году, а ведь число немецких солдат, оказавшихся в советском плену в 1941-44 годах, то есть до объявления капитуляции составляло всего 600 тысяч человек. А в 1945 году, как известно, немецкие части решительно предпочитали сдаваться союзникам, нередко с боями пробиваясь на Запад. Можно определенно утверждать, что список находящихся в советском плену немецких солдат, составленный в Германии опросом семей, насчитывавший 3.1 миллиона человек скорее преувеличен, чем не полон. Родственники пропавших без вести надеялись, что их мужья и братья находятся в плену, хотя во многих случаях их близкие погибли в бою. Таким образом, оценка числа немецких солдат, умерших в СССР в 1945-50 годах, находится в интервале от 420 тысяч (цифра Кирилина, близкая к опубликованным документам НКВД), примерно 13% военнопленных до 1.1 миллион (данные немецкой статистики), 40%. Проблема это нуждается в серьезном исследовании, статистика НКВД возможно не полна, но и ожидания немецких семей весьма вероятно не обоснованы. Вряд ли, численность немецких военнопленных, умерших в СССР, превышает 500 тысяч человек

В любом случае гибель советских военнопленных в немецком плену была более значительной. По разным оценкам она составила от 30% до 55% от численности военнопленных. Удивляться этому не приходится. Основная масса немцев попала в плен в момент окончания войны или даже после нее. При этом раненые, находившиеся в госпиталях, не рассматривались обычно как военнопленные. Напротив, большинство красноармейцев оказалось в плену в начале войны, и процент раненых был среди них очень велик. Немцы захватили огромное число пленных, когда они еще не достаточно освоили редкую сеть советских путей сообщения (редкие плохие дороги, другая ширина железнодорожной колеи, отсутствие квалифицированного персонала для обслуживания поездов и т.д.) Доставка продовольствия и снаряжения для быстро продвигающейся вперед армии была трудно выполнимой задачей, а снабжение продовольствием или переброска в другие районы миллионов неожиданно возникших военнопленных было абсолютно неразрешимой проблемой. Огромное число умерших от ран, голода и болезней стало результатом сложившейся ситуации. Красная армия после окончания войны находилась в этом отношении совсем в других условиях. Развитая транспортная сеть была освоена в предыдущие месяцы, армия переходила на казарменное положение и потребности в подвозе амуниции резко сократились.

Отношение немецких солдат к пленным красноармейцам и отношение красноармейцев к пленным немцам, судя по мемуарам, было похожим. Но гитлеровское руководство рассматривало убыль славянского населения, в частности уничтожение пленных солдат, как позитивное явление, в то время как Сталин в какой-то момент, вероятно, принимая во внимание будущие отношение с немецким населением и западными странами, отдал приказ о бережном отношении к жизни немецких военнопленных. В сборнике Военнопленные в СССР (цит. соч. сс. 430-529) приводятся десятки документов, свидетельствующих о том, что советское руководство внимательно следило за состоянием здоровья пленных. За повышенную смертность или заболеваемость среди них начальников лагерей и отдельных офицеров. Директивы руководства НКВД требуют, «принятия неотложных мер по предотвращению смертности среди военнопленных», предписывают «бороться за улучшение физического состояния военнопленных», «организацию оздоровительных лагерей или оздоровительных отделений при лагерях», улучшения условий перевозок больных и ослабленных военнопленных в лечебные учреждения», запрещают «выводить зимой на работу военнопленных в случае отсутствия на объекте обогревательных пунктов», «вывод на наружные работы производить только в исправном, просушенном обмундировании и обуви по сезону, при обязательном обеспечении теплыми портянками и рукавицами». На питание каждому пленному по нормам утвержденным в 1947 году следовало выделять в день: 700 грамм хлеба, муки, риса и крупы, 80 граммов мяса, 50 граммов рыбы, 50 граммов жиров, стакан молока, 200 грамм овощей, 300 грамм картофеля. Приведенные цифры относятся к взятым в плен в Европе, питание японских военнопленных было более калорийным, включало больше рыбы и риса). Словом, заботе НКВД о здоровье и питании военнопленных могли позавидовать не только зэки, не только колхозники и рабочие, но и большинство советских служащих. Однако суровый климат, тяжелая физическая работа, плохие жилищные условия приводили к довольно высокой смертности.

Цифра 2.5 млн. погибших в немецком плену для российской военной статистики является в некотором роде революционной. В основной постсоветской публикации Военного издательства [«Гриф секретности снят. Потери вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах». М. 1993], опирающиеся на материалы компьютеризированного военкоматного учета, сообщается, что безвозвратные потери армии составили 8 668,4 тысячи человек, в том числе 1783,3 тысячи «не вернулось из плена (погибло, умерло, эмигрировало в другие страны)». У Кирилина число погибших  в плену на 717 тысяч больше. Совершенно очевидно, что на такую величину следует увеличить и общую цифру потерь вооруженных сил СССР, и она составит 9.4 млн. человек. Но Кирилин почему то этого не делает, практически сохраняя ее практически без изменения. Вероятно, заметный рост советских военных потерь представляется в настоящее время не желательным. Сетования, Кирилина на то, что на Западе стараются преуменьшить численность погибших военнопленных, звучат абсурдно. Дело в том, что и немецкие и американские ученые, опираясь на статистику Вермахта, оценивают численность военнопленных в 5.2-5.7 миллионов, а число погибших в плену в 3.2-3.5 миллиона человек. Злостными преуменьшителями являются в данном случае российские военные историки, включая Кириллина.

О причинах расхождения российской и западной оценок мне уже приходилось писать [Потери населения СССР в годы второй мировой войны. Демоскоп, №5, Март 1995]. Немцы включали в число военнопленных помимо военнослужащих, военнообязанных, призванных по мобилизации, но не успевших принять присягу и не включенные в состав вооруженных сил; ополченцев, железнодорожников; строителей оборонительных сооружений; милиционеров и других советских граждан, показавшихся по тем или иным причинам, подозрительными. Кроме того, в немецкой статистике военнопленных возможны сильные преувеличения. В первые месяцы войны, когда было пленено свыше 3 миллионов человек, немцам было не до персонального учета. В ряде случаев они ориентировались на число окруженных полков и дивизий, которые к этому моменту, как правило, не соответствовали списочному составу.   Поэтому можно считать, что численность военнопленных в немецкой статистике преувеличена на 500-700 тысяч, а число погибших в плену близко к цифре Кирилина или на 200-300 тысяч выше ее.

В заключение Кирилин неожиданно пытается реабилитировать оценку потерь Сталиным. Он отмечает, что Иосиф Виссарионович Сталин говорил не о всех потерях населения страны, а только о фронтовых потерях. Он сказал: «На полях сражений Советский Союз потерял 7 миллионов человек». То есть привел совершенно точную цифру. Это так. Ложь в данном случае заключалась не в статистике, а в умолчании о существовании огромных не боевых потерь населения. Более того, Сталин отменил проведение в 1949 году очередной переписи, стараясь скрыть от всех реальную цену своей великой и в то же время пирровой победы.